Статистика
|
Онлайн всего: 7 Гостей: 7 Пользователей: 0 |
|
 |
Главная » 2013 » Сентябрь » 22 » Сергей Биец: «Буржуазия не могла сохранять господство демократическими методами»
11:49 Сергей Биец: «Буржуазия не могла сохранять господство демократическими методами» |
Приближается трагический юбилей – 20-летие кровавого разгона Верховного Совета. Наш долг перед поколением молодых россиян – передать им память об этих страницах истории страны. Редакция сайта Com-piter.ru публикует запись беседы нашего автора Кирилла Васильева с участником обороны Дома Советов, руководителем Революционной рабочей партии и членом бюро Центрального исполкома МОК Сергеем Бийцом.
Сергей, указ Ельцина № 1400 о роспуске Съезда народных депутатов был неожиданностью для тогдашних левых?
Нет, это было логичным продолжением противостояния, начавшегося ещё весной. Первая попытка переворота была предпринята Ельциным ещё 20 марта 1993 года (речь идет о так называемом ОПУСе – антиконституционном решении Ельцина ограничить контрольные полномочия представительной и судебной властей – прим. ред.). И оппозиция – как левая, так и правая – была готова к мобилизации на защиту парламента.
То есть решение собраться у стен Дома Советов было самоочевидным?
Конечно. Верховный Совет был главным очагом противостояния ельцинизму. Именно он сдерживал приватизацию и пытался добиться изменения политики правительства. Для многих оппозиционеров защита Дома Советов стала своего рода традицией еще с августа 91-го и мартовского «недоворота» 93-го.
Как были настроены защитники Советов по отношению к связке «Хасбулатов-Руцкой»? Ведь это были вчерашние соратники Ельцина! В них действительно видели народных вождей?
Хасбулатов и Руцкой персонифицировали собой протест, были лицом противостояния и, разумеется, их поддерживали. Левый актив, коммунисты и анархисты скептически относились к данным персонажам. Но по мере вовлечение в противостояние широких масс вожди становились символом, и их трудно было уже критиковать... Хотя, конечно, разговоров об их прошлом и будущем было предостаточно. Но все эти разговоры отошли на второй план по мере эскалации конфликта.
Как могло случиться, что по одну сторону баррикад оказались националисты и анархисты, коммунисты и либералы, коммерсанты и трудящиеся?
Катастрофические последствия реформ Ельцина были очевидны для всех. Люди по разному понимали как надо, но все были точно убеждены: Ельцин и его политика должны уйти.
Была ли у тогдашних коммунистов собственная стратегия победы?
Нет. Собственной стратегии не было. По сути дела коммунисты плелись в хвосте общедемократического, или как его принято было тогда называть, «патриотического» движения. При том, что наиболее активными бойцами на улице были коммунисты и комсомольцы – руководство движением контролировалось буржуазными патриотами из Фронта Национального Спасения.
Расскажи, как развивались события, начиная с 21 сентября. Что запомнилось? В чем заключался твой личный вклад в оборону парламента?
Случайным образом я сидел дома с друзьями по «Рабочей Демократии» в момент выступления Ельцина по телевизору (21 сентября в 20.00 по московскому времени Ельцин выступил с телеобращеним, в котором заявил о прекращении полномочий народных депутатов и назначении выборов в Государственную Думу – прим. ред.). Не дослушав до конца, мы решили ехать к Дому Советов и где-то 20.45 начали с первыми защитниками строить баррикады.
Мы делали это, не дожидаясь никаких руководящих указаний, и очень скоро столкнулись с противодействием тех, кто хотел явочным порядком замкнуть на себе все руководство обороной. Среди последних особенно выделялись подоспевшие националисты из «Русского национального легиона», «Русского национального единства» (РНЕ) и «казаков». Нас, радикальных левых, они, по понятным причинам, не жаловали. Так, когда я подошел к организаторам обороны и обратил их внимание на то, что здание абсолютно не защищено со стороны набережной, мне официально было велено «набирать сотню» и вести ее строить баррикады. Однако, когда я попросил объявить о наборе «сотни» в мегафон, те же самые люди заявили, что баррикады со стороны набережной не нужны, да и вообще баррикады тут для вида, и штурмовать Белый дом никто не будет. Такие вот незатейливые «игры».
К десяти вечера у здания на Краснопресненской набережной было уже человек 800, а к полуночи их количество перевалило за три тысячи.
Что было дальше?
Мы принимали участие в боевом дежурстве у здания и агитации граждан за пределами оцепления.
28 сентября мы с товарищем Лагутенко оказались на собрании столичной интеллигенции в Моссовете. Там мы узнали Крючкова (тогдашний лидер Российской партии коммунистов (РПК) – прим. ред.), что Дом Советов полностью блокирован силами милиции. Мы вызвались организовать связь и переправку людей и продовольствия по городским подземным коллекторам непосредственно в подвал Дома Советов. В тот же вечер эта миссия была выполнена с успехом, и мы даже удостоились похвалы Андрианова – замминистра безопасности в правительстве Руцкого. Андрианов выдал нам пропуска и поблагодарил за найденный способ коммуникации.
Переправлять таким путем в Дом Советов мне приходилось самых разных людей. Известных тогда народных депутатов Константинова и Павлова, каких-то белорусских офицеров с оружием, врачей с медикаментами. Мы работали в связке с дружинниками из «Трудовой России», комсомольцами из РКСМ и ВЛКСМ. Многие из них остаются в движении и сегодня. Например, наш товарищ по исполкому МОК Дарья Митина.
Комсомольцы вообще тогда очень многое сделали для мобилизации людей на защиту Советов. Обгоняя следовавший за ними ОМОН, летучие отряды коммунистической молодежи каждый день строили баррикады в разных точках Москвы. Я же, после строительства первой баррикады на Садовом кольце, в этом деле участия не принимал, так как почти не вылезал из-под земли.
Конфликты с националистами еще имели место?
Более того. В ночь с 1 на 2 октября бойцы РНЕ вообще хотели меня расстрелять. Но не стали:начальство запретило.
Серьезно? За что же?
За то, что коммунист-интернационалист, троцкист... Привожу странных людей с оружием и тому подобное.
Проблема оружия тогда вообще стояла остро и служила причиной столкновений между разными группами защитников парламента. Мне запомнился какой-то помощник Руцкого, который был очень обеспокоен перспективой массового вооружения народа. Это его пугало.
Кстати, забавный эпизод по этому поводу. Лидер Патриотического Союза Молодежи и помощник депутата Константинова Алексей Сорокин должен был вынести из Белого Дома на улицу пистолет Макарова. Но по подземке надо было местами передвигаться ползком, и он испугался, что пистолет непроизвольно выстрелит. Отдал мне, чтобы я его тащил. Вот такими были наши боевые будни.
Сегодня многие считают, что все произошедшее 3 октября, начиная от прорыва демонстрантов на Крымском мосту и заканчивая походом в «Останкино», было спланированной провокацией ельцинистов. Это так?
Нет. Все было по-честному. По-честному подрались. По честному наваляли ОМОНу. И все по-честному. Но вот с походом на Останкино... Руководители показали себя идиотами. Не удержали войска перешедшие формально на строну Верховного Совета. Не обеспечили вооружение отрядов своих сторонников. Не заняли ключевые точки города. В общем, как бюрократические канцелярские крысы они показали свой страх перед народом и свою приверженность к аппаратному решению проблем. Ельцин и его окружение было более решительным. Они ничего не боялись и поэтому победили.
КПРФ как-то проявила себя в ходе сентябрьско-октябрьских событий?
Организованного участия ЦК этой партии не было. Но некоторых тогдашних и последующих лидеров московского горкома КПРФ у Дома Советов я запомнил: Шабанова Александра Александровича, Фролова Александра Константиновича, Куваева Александра Александровича, Лакеева Владимира Ивановича. Почти все они, как известно, сегодня оказались вне КПРФ…
А что ты можешь сказать о предательской роли Зюганова в те дни?
В 1993 году Зюганов был крайне маловлиятельный персонаж. Сегодня мы знаем, что он выступил с гадким призывом никуда не ходить. Но тогда на его выступление просто никто не обратил внимания: мало ли кто чего несет? Он, конечно, предатель, но роли никакой не играл, ибо не имел никаких для этого возможностей.
Что произошло после 4 октября?
Мы оказались одной из немногих левых групп, которая умудрилась в условиях разгрома оппозиционной печати, чрезвычайного положения и комендантского часа выпустить нашу газету «Рабочая Демократия» с рассказом о произошедшей трагедии. С деньгами на выпуск нам помогли дружинники «Трудовой России», а распространяли ее – ну ты представь себе! – даже члены РНЕ!
Прекрасно помню неподражаемый диалог с одной бабулей из «Трудовой России» у стен музея Ленина. Продавая нашу газету, она попутно объясняла всем, что после того, как посадили Анпилова, «руководство движением захватили жиды и троцкисты». Мы ее спрашиваем: «Зачем же тогда торгуешь?». А она нам: «Так ведь никто правду больше не пишет». Ну как тут не посмеяться, а?
Да уж… И все же, если возвращаться на стезю серьезности: какую оценку произошедшему ты можешь дать 20 лет спустя? Что это было: народное восстание, один из эпизодов контрреволюции, бунт обреченных?
Конечно, это было народное восстание. И его поражение вовсе не было предопределено.
То есть у защитников Дома Советов был шанс на победу? И какой была бы сегодняшняя Россия при таком сценарии?
Трудно сказать. По всей видимости, авторитарный режим все равно установился бы тем или иным путем. Коммунистическое и рабочее движение было слабым, а крах экономики и протестный потенциал слишком велик. Демократическими методами буржуазия не могла бы сохранять свое господство.
Сергей, не жалеешь о своем участии в тех событиях?
Ничуть. Мы были воспитаны советской школой. Мы понимали революцию, прежде всего как баррикады и вооруженное восстание. Сегодняшние рассуждения о дискурсах и life-стайле показались бы тогда дикостью даже самым умеренным из нас. Мы не понимали, как организовывать рабочих, и это была наша проблема, но мы были безумно смелыми. И если мне чего-то и жаль, так только ушедшего времени...
P.S. Когда этот материал был уже готов к публикации, Сергей Биец прислал в редакцию стихи известного советского поэта Михаила Светлова. По словам Сергея, эти стихи как нельзя лучше передают настроение его товарищей в те героические дни.
Под пули, под грохот орудий,
Под свист нескончаемых вьюг,
Семнадцатилетние люди
Выходят из дряхлых лачуг.
Сраженьями юность гремела
И я обращаюсь к стране:
«Выдай оружие смелым
И в первую очередь – мне!»
Нам гром наступлений не страшен,
Пусть дымом закрыт горизонт
Мы скажем родителям нашим
Что вот, мы уходим на фронт.
Нам в детях ходить надоело,
И я обращаюсь к стране:
«Выдай оружие смелым
И в первую очередь – мне!»
Традиций своих не забывший,
Опять собираясь в поход,
В российской империи бывшей
Поёт комсомольский народ:
«Я жду указания штаба,
Когда в перекрестном огне
Оружие выдадут храбрым
И в первую очередь мне!»
http://www.com-piter.ru/5910.html
|
|
Просмотров: 533 |
Добавил: yra
| Рейтинг: 5.0/2 |
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ] |
|
| Архив записей |
|
| | Наша кнопка |
|
|
Приветствую Вас Гость | RSS
